Одним прекрасным солнечным днём девочка решила пойти на прогулку в поле, усеянное одуванчиками. Она взяла с собой двух верных друзей: старушку Джесси – немецкую овчарку, и молодого и дерзкого Гая – кавказскую овчарку. Оба лохматых друга были не особо меньше девочки. Она любила их, и часто ходила с ними гулять. 

В тот день, выйдя на тропу, ведущую к полю с одуванчиками, девочка поняла, что что-то не так. Не так, как обычно. В метрах 50 от неё стояла коза, привязанная верёвкой к небольшому колышку. “Ну, коза и коза, что тут такого, пойдём дальше”, – подумала она. 

Но собаки подумали по-другому. Им было любопытно, они подбежали к козе и стали её обнюхивать. Девочка побежала за ними. На собаках не было ни поводков, ни ошейников, ни, конечно, намордников. Они же домашние, милые, ласковые. Они же не тронут никого. Девочка была в этом уверена. 

Но у собак свои инстинкты. И молодой дерзкий Гай решил поиграть – немножко куснул козу. А Джесси решила не отставать и начала активно грызть вымя беззащитной козы. Та попыталась убежать, но веревка была привяза намертво. А колышек хоть и маленький, но вбит глубоко. Она пыталась сопротивляться, но силы были неравные: двое против одного. 

Девочка не верила своим глазам. Она сначала остановилась как вкопанная, пытаясь понять, что происходит. А потом начала кричать на собак и стукать их ногами. Но они не слушались. Коза сдалась и упала на траву. Девочка начала рыдать и кричать громче: Джесси, хватит! Гай, остановись! Но собакам было весело. Коза истекала кровью. В вымени было несколько проколов. Коза закрыла глаза.

На крик прибежал сосед с лопатой и несколькими ударами по хребту одной и другому, отогнал их. Девочка вцепилась собакам в подшесток мертвой хваткой и, всхлипывая и рыдая, повела их домой. Главное – подальше от бедной козы. 

Что творилось с девочкой в этот момент, сложно описать словами. Ей было страшно. Страшно, что коза умерла. Что её убили. Прямо у неё на глазах. Она была зла на собак, её верных друзей, которые поступили предательски. Они сделали то, что девочка от них никак не ожидала. Она закрыла собак в доме, постоянно повторяя: плохие, плохие собаки! 

Девочке страшно было возвращаться назад на поле. Она боялась узнать, что коза умерла. Она убежала в свою комнату, повернулась лицом к стенке, закрыла глаза и пыталась всеми силами забыть и стереть из памяти все то, что с она только что увидела. Свидетелем и соучастником чего была. Её трясло. Озноб захватил её тело.

Через минуту она услышала голос брата: “Ты здесь? Ну всё!!! Ты попала! Иди покупай новую козу! Бабка плачет на улице.”

“О боже, бабка! Я виновата перед бабкой. У неё теперь не будет козы.” Думает девочка. И чувство вины захватает её. 

Через минуты заходит папа: “Ты что сделала? Ты зачем пошла с собаками к козе? Ты головой думала? Ты что лежишь? Иди разбирай эту кашу, которую заварила! Иди вызывай ветеринара! Едь за новой козой! Эта ж не выживет, старая! Ты думаешь вообще? Или ты только сопли там жуёшь?”

“Я не могу..я не хотела..я не знала…я не думала…они не должны были…я …я”- с такими мыслями девочку накрывает волна стыда. Ей стыдно перед семьёй. Она их подвела. Она не хотела. Она больше так не будет. 

Всё. Шкатулка захлопнулась. Чувство вины и стыда сверху закрыли чувство страха и чувство агрессии. Потому что бояться и выражать гнев менее социально приемлемо, чем всеми любимый стыд и вину. Ребёнка обвинили, застыдили, а психика и рада. Вместо того, чтобы умирать от страха и агрессировать, девочку замкнуло на чувстве вины и стыда. Это путь в никуда. Ведь законсервированный живой страх и реальная злость – они не ушли, они в теле. И любая ситуация может являться триггером. Спусковым крючком, чтобы выплеснуть, прожить. 

Но прожить – это страшно. Это больно. Это неприятно. Это социально не одобряемо. Это глубоко. Поэтому каждый раз всплывает помощник: чувство вины. Или стыд. 

Дальше – больше. Психика с годами строит новые механизмы, крючки и надстройки. Теперь каждый раз, когда есть вероятность совершить ошибку, любая деятельность блокируется. Зачем? Там может быть больно. У этого могут быть последствия, не надо даже начинать. Потом расхлёбывать. Или испытать неприятное липкое чувство вины. А расхлёбывать как? Никак. Невозможно. Нереально. Потому что на подкорке записан именно тот случай в 11 лет, когда я просто не могла купить козу и вызвать ветеринара. И мозгу рептилии сложно сообразить, что мне уже 30, я могу и козу купить, и по телефону позвонить, и собак лопатой отдубасить. И козу в обиду не дать. 

И с юных лет каждый мой “поход в поле”, выход из “дома”, из зоны комфорта сопровождался неимоверным усилием воли и большой работой ума, который должен был подсчитать самые ужасные варианты исхода события и “подстелить соломку”. Так что я теперь сильная и умная. 

Осталось только принять, прожить и наработать новые нейронные связи без козы. Без страха боли от чувства вины. (Сложно, да? Могу обьяснить =)) 

Принять то, что может быть ситуация, где мне будет недостаточно сил и возможностей кого-то спасти. Что мне страшно смотреть на то, как убивают. Что это нормальная и естественная реакция – убежать и спрятаться. Что это нормально – бить в ответ, если опасно, даже если это твои “друзья”. Что не обязательно чувствовать вину и стыд, если ошибку невозможно исправить. Что можно горевать. Что можно попросить о помощи.